(343) 213-20-31
г.Екатеринбург

Рождение сына

Евгения Фаюстова
Рассказ о вторых родах Евгении Второе счастье

Запись в дневнике:

«8.02.2004. Вчера в нашем мире появился новый человек. В 21 час 25 мин. по екатеринбургскому времени на белый свет явился мальчик весом 3200 г и ростом 51 см.
Наш сын.
Могут ли быть описаны на бумаге те чувства, которые меня переполняют? Вряд ли словам подвластно описать все то, что творится у меня внутри...
Поэтому я не буду пытаться сказать то, что невозможно сказать. А сосредоточусь на фактах – на том, как это было».

Эти слова были написаны мной в роддоме, с обратной стороны тетрадки с лекциями из «Лады». Рассказ о волшебном дне 7 февраля я заканчивала уже дома, пользуясь редкими свободными минутками. Мне хотелось зафиксировать в памяти каждую мельчайшую подробность, каждую секунду, пережитую нами. Получилось сумбурно и, наверное, слишком детально. Сейчас, по прошествии месяца, я попытаюсь ликвидировать этот сумбур повествования и действительно «сосредоточиться на фактах». Надеюсь, у меня получится.

Срок моей беременности был весьма расплывчатый. К 7 февраля по месячным выходило 39 недель, по УЗИ – 37. Мы с моим доктором ориентировались на данные УЗИ, поскольку с регулярностью месячных у меня всегда был бедлам, и что-то по ним считать было практически нереальным. Иными словами, начала процесса я ожидала несколько позже – как минимум через неделю. Поэтому все изменения в самочувствии списывала на стадию предвестников.

Вообще эта самая стадия началась у меня недели за полторы-две до родов. Я постоянно сверялась с конспектом лекций, находя у себя все новые и новые «симптомы». Немножко подтекали воды, увеличилась слизистая секреция (я сначала даже приняла эти выделения за отхождение пробки), абсолютно ушли проблемы с кишечником (практически весь третий триместр меня мучили запоры, но в последнюю неделю мудрый – какой же мудрый! – организм начал самостоятельно очищаться).

Процесс «пошел», похоже, где-то с ночи с 6 на 7 февраля. Я очень плохо спала, снились беспокойные сны, и периодически во сне тянуло низ живота – совсем слегка, я, собственно, даже не просыпалась. Сейчас-то я понимаю, что это было началом первой стадии родов, а утром седьмого числа я проснулась, еще раз посмотрела в лекции, нашла там запись, что предвестниковые схватки могут идти аж за месяц до родов, успокоилась и начала собираться на свое обычное субботнее занятие в бассейн с сауной. Заметила, правда, что вода из меня побежала чуть сильнее.

В бассейне низ живота продолжало тянуть, но совсем несильно и, как мне казалось, совсем непериодично. Хотя время я не засекала, уверенная, что это еще не начало и что нечего маяться дурью. Что интересно, в бассейне мне впервые жутко захотелось поплавать под водой, выдыхая воздух со звуком. Я даже не стала делать наши обычные упражнения на погружение, а увлеченно плавала под водой по дорожке и звучала. Уже потом вспомнилась информация с лекций – подобные заныривания со звуком и полным расслаблением гортани хорошо способствуют раскрытию шейки матки.

В сауне мне вообще стало хорошо, хотя температура была существенно выше, чем обычно, и остальные девчонки, ругаясь на жару, проводили время, в основном, за чаем в предбаннике. Я же балдела в парилке.

После бассейна мы с мужем поехали в «Ладу» - слушать с другой группой пропущенную лекцию по родам в роддоме

. Во время лекции я периодически (теперь уже периодически) вставала на коленки, облокачиваясь на мячик – чисто инстинктивно, мне просто так было удобнее слушать, не отвлекаясь на тянущие ощущения внизу живота, которые, к слову сказать, до сих пор были совсем не болезненные. Кроме того, я отметила, что водичка из меня бежит все сильнее и сильнее. В перерыве описала Лене свои ощущения, Лена только загадочно улыбнулась и сказала мне: «Ну, в ближайшее время родишь». Я спросила: «В ближайшее – это когда?». На что получила крайне обеспокоивший меня ответ: «День-два».

Тут необходимо сделать небольшое отступление, дабы объяснить, почему Ленин ответ меня так взволновал. Дело в том, что накануне в пятницу у нас окончательно сорвался вариант родов в 27 роддоме со знакомым доктором. Это выяснилось лишь вечером. В качестве резервного варианта мы планировали ехать заключать контракт в 14-ый. Но сделать это раньше понедельника было невозможно. Таким образом, к вечеру субботы мы оказались в ситуации абсолютной неопределенности. Ехать «в никуда», куда повезет скорая, без договоренности с врачом или хотя бы контракта с роддомом, мне казалось вариантом хуже некуда. Кроме того, я была наслышана и начитана об ужасах 40-го роддома, к которому я относилась по прописке. Да и в 27-й, куда, скорее всего, увезла бы меня скорая (по месту жительства), ехать ой как не хотелось – все-таки полная неизвестность, непонятно, какая бригада дежурит. Лешка (муж) всячески меня успокаивал, уговаривал не настраиваться на плохое, говорил сакраментальное «беременной еще никто не оставался», а я все равно кипешила.

После лекции мы собирались остаться на следующее занятие, уже с нашей группой. Я чувствовала себя неплохо, разве что низ живота стало подтягивать чуть почаще и чуть поболезненней. Лена, проникновенно глядя мне в глаза, настоятельно посоветовала: «Ехали бы вы уже домой!». (Благодарность №1. Лена, спасибо!!! А то я бы, наверное, мужественно досидела до конца лекции, и пришлось бы тебе принимать нашего мальчишку прямо в «Ладе» !) В общем, мы последовали ее совету. Но напоследок я решила подстраховаться на случай, если мы так и не найдем никаких нормальных вариантов с роддомом – попросила Лену помочь нам, если что, родить дома, чем, мягко говоря, ее удивила (мне так кажется). К моему облегчению, Лена не отказалась. (Благодарность №2. Лена, и снова спасибо! В результате я более или менее успокоилась и начала наконец-то «входить в процесс»).

Из «Лады» мы отчалили около 16-30. В машине я наконец-то начала замечать периодичность и продолжительность схваток: выяснилось, что они идут по 30 секунд через 3 минуты. Достала тетрадку, посмотрела лекции – и закралось подозрение, что идет уже отнюдь не начальный период родов...

Уже из дома позвонила в 14-ый. Мне довольно категорично отказали (еще бы, я же без контракта!) и посоветовали звонить 03. Оставался последний вариант, созревший у меня в голове еще на лекции. Рекомендованный Леной доктор из 40-го роддома. Вдруг, на счастье, он именно сегодня дежурит? Позвонила. Оказалось, он дежурит в понедельник. Вот ведь не повезло... Тут вспомнила, что знакомая с курсов уже с ним договорилась. Значит, у нее есть его домашний или сотовый телефон. Звоню ей, описываю происходящее (а уже становится немножко некомфортно – еще не больно, но уже неприятно) прошу позвонить ему. Через пару минут она перезванивает и дает мне его домашний номер. В памяти сотового фиксируется время: 19 час. 21 мин.

Если честно, я ожидала, что доктор (назову его вымышленным именем – пусть будет Иван Иваныч) мягко меня пошлет. И я бы его поняла: еще бы – никаких предварительных договоренностей, никаких предварительных встреч, субботним вечером звонит девица практически с улицы и просит принять у нее роды. Но он внимательно выслушал мою сбивчивую речь, скомандовал ехать в приемник 40-го роддома, говорить там, что мы со схватками и что сейчас придет Иван Иваныч – и ждать его. (Благодарность №3: не знаю, стал бы доктор разговаривать со мной, если бы я не сослалась на «Ладу».) К этому времени я начала явно тормозить, перестала контролировать время и свое поведение и все последующие события воспроизводила с помощью мужа.

В машине Леша засекал схватки – 40-45 секунд через 2 минуты. Начало чуточку подтуживать. Но до сих пор никакой адской боли я не чувствовала и поэтому была уверена, что это только начало. Я даже не применяла никаких дыхательных техник, памятуя советы с занятий в «Ладе» экономить силы и не расходовать их на дыхание без экстренной на то необходимости. Вот я и экономила.

Да, насчет дыхания и позиций в схватках. Лично мне было очень комфортно просто ходить по квартире и размеренно дышать. Я попыталась разок встать в коленно-локтевую позу, но от этого сразу сделалось как-то больно, и я оставила эту затею.

В роддом мы прибыли в районе 20-15. В приемнике все происходило по стандартной схеме, так что останавливаться на деталях не буду. Скажу только, что тетечка была со мной довольно мила, несмотря на то, что я почему-то перестала слышать половину ее вопросов и постоянно переспрашивала с глупой улыбкой. Объясняется ли приветливость приемщицы этой моей улыбкой, или тем, что я была «от Ивана Иваныча» - не знаю.

Подъехал Иван Иваныч. Я очень беспокоилась за нашу встречу – все-таки сорвали человека из дома в выходной вечером безо всяких договоренностей... Он застал меня облокотившейся на кушетку (шла очередная схватка), ласково приобнял, как-то по-доброму пошутил на предмет моей позы – и мое напряжение как рукой сняло. Я с облегчением выдохнула и наконец-то позволила себе выключить голову и отдаться процессу. Все остальное происходило как во сне.

В приемнике выяснилось, что мы забыли: а) копию полиса (но это было не очень критично); б) сорочку для меня (я была уверена, что выдадут одноразовую, но почему-то не выдали, поэтому пришлось мне надевать халат на голое тело – но это тоже терпимо); в) о ужас! – абсолютно все для Лешки – не взяли ни тапок, ни одежды, ничего! И ему пришлось ехать за всем этим домой. Сейчас вспоминаю свои ощущения по этому поводу: в первый момент – страх: «Как же я одна?», но потом сразу же спокойствие и уверенность, что все будет нормально.

Свободных родовых не оказалось, Иван Иваныч посадил меня в какой-то большой палате на энное количество коек, где лежали большей частью женщины восточного и цыганского вида. На полу было безумно грязно. Помню мелькнувшую у меня мысль: «Как же я буду пережидать переходный период в коленно-локтевой позе на таком грязном полу? У меня же даже нечего постелить на него!» Но на этой мысли я как-то не зациклилась – и снова ушла в процесс. (Благодарность №4: если бы не тренинги в «Ладе», вряд ли я сумела бы так спокойно ко всему этому отнестись!)

Освобождается одна из родовых, я взгромождаюсь на стол (мелькает мысль: «Почему сразу на стол в родовую? Как же переходный период?»). Иван Иваныч констатирует полное раскрытие и отошедшие воды. (Кстати, когда они у меня отошли, я не имею понятия. Наверное, подтекали, подтекали – да так все и вытекли потихоньку.) И мимоходом замечает, что муж запросто может не успеть, поскольку рожать начнем минут через двадцать. Оставляет меня лежать на столе, говорит: «Если будет подтуживать, то можно потихоньку тужиться, а если почувствуешь, что ребенок идет, кричи». Я все еще не верю в происходящее: «Чего кричать-то?» Иван Иваныч смеется: «Кричи – рожаю». И уходит.

И тут ко мне возвращается голова. Я с ужасом понимаю, что Лешка – мой любимый Лешка! – может ЭТОГО не увидеть! Какое счастье, что, даже находясь в состоянии транса, я додумалась вытащить из сумки сотовый и засунуть его в карман халата! Какое счастье, что мы живем в эпоху прогресса и имеем возможность связываться с любимыми из любой точки Земли!

Кое-как слажу со стола, аккуратно ползу до окна, где лежит халат, нахожу сотовый, звоню: «Лешка, рви когти, можешь не успеть – говорят, минут через двадцать начну рожать». Потом Лешка рассказывал, что в тот момент он в раздумьях стоял у открытого холодильника, соображая, что из съестного взять с собой. (Это он вспомнил, как Лена на курсах советовала, чтобы мужья запасались едой на роды.) После моего звонка мой любимый мужчина побросал все, что было к тому моменту у него в руках и со всех ног (а точнее, колес) ринулся ко мне. Ехал на красный, гнал за сотню – И УСПЕЛ!!!

А я в это время лежала и уговаривала малыша подождать папу. И вот ведь что удивительно – меня перестало подтуживать! Лешка приехал, когда в родовую уже зашли акушерка и Иван Иваныч. Помню чувство величайшей радости и облегчения. Откуда-то возникла твердая уверенность, что вместе мы – сила, что вместе мы все сможем, что все будет отлично! И начались потуги.

С этого момента мое сознание как-то раздвоилось. Одна часть меня была в абсолютном уме, но слышала только акушерку и мужа. (Парадоксально, но я абсолютно не помню, как вел себя и что делал Иван Иваныч. Словно во всем мире остались только я, Лешка, акушерка и маленькая жизнь, стремящаяся с нами соединиться.) Другая же часть ушла в какую-то нирвану. Никакой боли я не чувствовала. Сознательная часть меня вспомнила, что усилия нужно направлять в точку максимального жжения: я нашла эту точку (мне даже кажется, что она как будто бы засветилась у меня в глазах) и сконцентрировалась только на ней.

Всего было пять потуг (разумеется, подсчет вела не я, а Леша). Никто меня не торопил, мы ждали очередной потуги, и во время каждой из них я по команде акушерки тужилась трижды. Лешка постоянно нас подбадривал, обращаясь по переменке то ко мне, то к малышу; держал руки мне на лице, следя, чтобы я не напрягала глаза. И он видел, как появляется головка! Потом, правда, весь обзор заслонил врач, но все равно – это потрясающе, что папа видел, как старался его сынулька!

По словам Лешки, во время потуг я рычала. Рык был какой-то грудной, почти что звериный (вот бы послушать!). А вообще, надо сказать, что к потугам я оказалась абсолютно не готова. Каюсь, упражнений с вытуживанием яичка из положения лежа я так и не поделала – и совершенно напрасно. Потому что процентов сорок усилий в потуге уходила у меня вверх – но не в голову, а в шею и грудь. Сосуды в глазах благодаря Лешиному контролю остались целы, а вот вся шея и грудь в результате оказались в мелкую красную крапинку. В общем, сил на потугах ушло во много раз больше, чем могло бы уйти, если бы я предварительно тренировалась.

21 час 25 минут. Чудо свершилось. Вот он – наш сын. Маленький, мокренький, красненький, кричащий комочек – но, боже мой, какой же родной и любимый...

Пуповинку нам обрезали сразу. Мы с Лешей даже не пытались сопротивляться, потому что о таких вещах нужно было договариваться с врачом или акушеркой заранее. Не сопротивлялись мы и тогда, когда малыша начали обрабатывать, обмерять и взвешивать. Но вот когда акушерка собралась забирать сынулю от нас в инкубатор, причем в другую палату, поскольку в нашей родовой сей аппарат был неисправен, мы с мужем в один голос начали умолять оставить его с нами. Акушерка сперва посопротивлялась (стандартная аргументация: внутри у мамы была температура 36 градусов, а здесь, снаружи, холодно, поэтому ребенка надо согреть), но тут к нам на подмогу пришел Иван Иваныч: не говоря ни слова, он принес откуда-то теплую пеленку, и нашу крошку положили мне на живот и укрыли сверху. Он моментально перестал кричать, пригрелся и уснул. Так мы лежали довольно долго – пока не родилась плацента.

Точнее, пока мне ее не родили. Я пыталась пару раз предложить потужиться, чтобы родить ее самостоятельно. Но Иван Иваныч только махнул на меня рукой, попросив лежать спокойно. Единственное, что меня радует – это то, что я чувствовала две реальные схватки, во время которых врач надавливал мне на живот, так что успокаиваю себя тем, что процесс шел хоть наполовину, но все-таки естественно. Возможно, если бы я встречалась с Иваном Иванычем заранее и пыталась предварительно оговорить все эти моменты, то было бы по-другому.

На самом деле, для меня самыми важными в родах было два момента: родить малыша без медикаментозного вмешательства и прокола пузыря и как можно дольше пробыть с ним сразу же после рождения. Все это, к счастью, оказалось возможным. И в отношении всего остального я просто решила положиться на врачей.

Поэтому, когда принесли капельницу, я лишь вяло поинтересовалась, что это за лекарство, и, услышав ответ «Окситоцин», для порядка спросила, можно ли обойтись без него. Естественно, Иван Иваныч сказал, что нельзя, объяснив, что есть риск кровотечения. Я не медик и мне сложно судить, но я все же думаю, что доля истины в его ответе действительно была. Несмотря на то, что малыш родился некрупный, я не избежала небольших внешних разрывов, и они настойчиво кровоточили. Подобный сценарий я предвидела: всю беременность меня донимала молочница. Эта гадость разъела все ткани, вот они и не выдержали такого стресса. (Да, кстати, благодарность №5: до родов я успела провести штук пять сеансов рекомендованного Леной лечения с голубой глиной и эфирным маслом розы, и наверняка только благодаря этому малыш – тьфу-тьфу-тьфу – не подцепил эту бяку, проходя родовые пути.)

Когда мне начали зашивать разрывы, сынульку снова хотели забрать, но мы с Лешкой в очередной раз взмолились – и его оставили у Лешки на руках. Пока Иван Иваныч занимался своей ювелирной работой, папа с сыном наслаждались друг другом. А я, так до сих пор и не имевшая возможности хорошенько рассмотреть свое чадо, все допытывалась, на кого же все-таки он похож. Через какое-то время Леша заявил, что, по его мнению, малыш хочет титю. До этого акушерка чисто символически прикладывала его к моей груди, но он как-то не испытал по этому поводу особого энтузиазма. На сей раз ребятенок схватил грудь чрезвычайно резво и начал о-о-очень активно сосать. И не отрывался ни на секундочку, пока мне делали капельницу. А я пела ему колыбельные песенки – благо, их багаж значительно пополнился после занятий в «Ладе» (это была благодарность №6).

В общей сложности мы были вместе с сыном часа два. Потом нас спустили в палату, а малыша унесли обрабатывать и пеленать. А мне измерили температуру, после чего стало понятно, что ребенка могут запросто не вернуть: ртутный столбик поднялся до 38 градусов. Кроме того, находясь в натуральной послеродовой эйфории и не чувствуя никакой усталости, я решила привести себя в порядок – умыться, почистить зубы и все такое. Резво вскочила с кровати, резво дошла до раковины – и хлопнулась в обморок. Лешка еле успел меня подхватить. Правда, я сразу же пришла в себя, но медсестры очень сильно засомневались, стоит ли мне отдавать ребенка на ночь. Если бы не Леша, то ночь мы с сыном провели бы вдали друг от друга. Но он попросил разрешить ему остаться на ночь и оставить с нами малыша. Сестрички, низкий им поклон, разрешили и даже дали постельное белье и принесли кушетку. Малыша вернули, он снова с удовольствием схватил грудь и не отпускал ее практически всю ночь. Наутро температура у меня спала, я чувствовала себя отдохнувшей и окрепшей, Лешка уехал, и мы с сыном остались вдвоем.

Запись в дневнике:

«С этого момента, наверное, можно начинать отсчет новой жизни.
Сейчас центр этой самой новой жизни посапывает на лоджии. Сегодня 26 февраля, и нам сегодня 19-ый день. Вчера мы получили свидетельство о нашем рождении.
Сергей Алексеевич Фаюстов.
И еще несколько слов. Точнее, эмоций. Воспоминания о том вечере и той ночи, да и обо всем времени, проведенном в роддоме (4 суток) у меня настолько теплые, что похожи на ностальгию. Хочется сказать спасибо всем, кто был рядом – доктору Ивану Иванычу, акушерке Татьяне Николаевне, медсестре акушерского отделения Але и медсестре из педиатрии Гуле. И всем остальным, с кем мы с Сережей сталкивались за эти четверо суток. Такого чуткого и доброго отношения мы просто не ожидали.
Еще спасибо «Ладе» - тетрадка с лекциями стала для нас настольной книгой, колыбельные песенки мы поем каждый вечер, а внутреннее душевное спокойствие помогает справляться с трудностями.
И спасибо нашему папе – моему любимому и самому лучшему мужчине на свете. Лешке.
Я безумно счастлива, что Бог дал нам возможность прожить тот вечер и ту ночь.
Спасибо тебе, Господи.

Курсы подготовки к родам в нашем центре